Министерство спорта Российской Федерации

- Почему у вас всегда на уме только футбол?

- И что вы хотите обсудить? Возобновление еврокубков или предстоящий рестарт Чемпионата России?

- Знаете, это всё локальные вопросы. Я бы с куда большим удовольствием поговорил о системной работе по развитию футбола, вот только она, к сожалению, отсутствует. Что даст этот самый налог, тем более в наши непростые времена? Клубам сегодня, наоборот, надо помогать. По-мо-гать! Вот скажите мне, откуда этот налог будет браться, если подавляющее большинство наших клубов живет на государственные деньги?

Вместо того чтобы думать, где разово урвать несколько лишних миллионов, РФС должен озаботиться созданием эффективной экономической среды, зарабатыванием денег, привлечением инвестиций. А это невозможно без поднятия престижа футбола, улучшения его имиджа и рейтинга, повышения качества самой игры. Мы фактически вернулись в 2001 год, но это, увы, РФС не заботит.

- Мы пытаемся влиять на это, постоянно поднимая соответствующие темы. Готовы помогать по всем направлениям, однако основная работа всё равно должна быть проделана РФС.

- Что я могу сказать вам в ответ? Только одно: если диалог не получается, есть другие методы.

- Крайне отрицательно: если есть какое-то непонимание, надо садиться и устранять его, а не воевать через прессу. Тем более что Капелло готов к открытому диалогу. С ним, уверен, можно было договориться о компромиссе, но принимать решения в одностороннем порядке – это точно неправильно. Когда я спрашивал, какая сумма нужна для погашения долга, мне назвали именно ту, что в итоге была найдена. Назвали бы больше – нашли бы и больше, но не я же должен считать все изменения, связанные с курсом евро.

- Сейчас существует лимит «7+4», который, безусловно, доработает до конца текущего чемпионата. В марте Госдума рассмотрит законопроект об иностранной рабочей силе в спорте, внесенный Правительством. Как только это произойдет в первом чтении, мы соберёмся и примем решение на следующий сезон.

- Сначала обсудим вопрос с РФС и клубами. Мы встречались с Сергеем Прядкиным, я попросил его, чтобы РФПЛ рассмотрела данный вопрос, учитывая наш главный проект – Чемпионат мира 2018 года. Ведь без постоянной игровой практики футболисты национальной команды будут совсем неконкурентоспособны.

Да, я хотел бы чуть ужесточить лимит, тогда как у клубов свои интересы – значит, мы должны искать вариант, который устроил бы всех. Причем быстро – до конца марта, чтобы к окончанию нынешнего сезона все понимали правила игры на следующий.

- Всё обсуждаемо. Возможны и какие-то дополнительные решения в рамках формулы «10+15», на которой настаивают клубы; главное, чтобы интересы российской сборной были защищены. В любом случае это надо обсуждать не через прессу, а в режиме диалога. Я к нему готов.

- Конечно. Обо всём можно договориться. В мою бытность в руководстве РФС разве мы о чём-то не договаривались? Просто не должно быть шараханий. Соглашусь с теми, кто считает: любое решение по вопросу лимита не снимет всех проблем само по себе, оно должно быть частью системы развития российского футбола.

- И тут никаких сложностей не вижу: контракт – это результат договоренности между двумя сторонами. Если в него типовым образом будет внесён разрыв в случае понижения классом – какие тогда проблемы? Надо просто всё грамотно прописывать.

- Они этот суд не выиграют, потому что в России существуют законы, защищающие внутренний рынок, в том числе – и в плане привлечения иностранной рабочей силы. Да это и не вопрос гражданского суда. Есть спортивное законодательство, которое чётко оговаривает, что можно и что нельзя вносить в регламенты проведения соревнований. Кстати, после «дела Босмана» оно очень ужесточено и очень подробно прописано.

- Пока нет: её по техническим причинам перенесли на начало марта.

- Случайных людей у нас нет. И уж тем более нет случайных побед. Пришли в горные лыжи новые управленцы с новыми методиками – и вид прогрессирует на ваших глазах. Кулижников и Павличенко совсем молодые ребята – их время в Сочи просто ещё не наступило. А Родионова и вовсе не могла выступать там по возрасту.

Первый год после Олимпиады – всегда переходный. Кому-то нужно взять паузу, чтобы залечить травмы, кому-то переосмыслить свою жизнь в спорте, кому-то просто зарядиться новыми эмоциями. Это удачное время для тех, кто был за спинами лидеров. Им нужно заявить о себе, доказать, что именно на них нужно делать ставку в начавшемся олимпийском цикле. Так что идёт нормальный, естественный процесс.

- Потому что у них есть некоторые проблемы, в том числе – со здоровьем. Ребята молодцы – после того как Максим Траньков лёг на операцию, они подстраховали нашу первую пару, не пропустив ни одного значимого соревнования. Но сейчас необходимо сделать паузу. Тем более что у нас есть кому выступить на данном Чемпионате – это и Кавагути со Смирновым, и молодёжь, на которую надо посмотреть в боевых условиях.

Уверен, что в следующем году, когда начнётся уже планомерная подготовка к Олимпиаде в Корее, и Климова со Столбовым, и Юля Липницкая, и Аделина Сотникова снова станут грозной боевой силой. Вообще с фигурным катанием у нас сейчас всё в полном порядке. Недаром заявки на телевизионный показ Чемпионата России идут из многих стран.

- Нет. Мы не должны заниматься виртуальными проектами, поддерживать кого-то вопреки спортивным показателям, авансом. Регион брался за них, готов был обеспечить финансирование – и если бы они по общим критериям прошли в сборную страны, тогда и получили бы от нас более мощную поддержку.

- Сожаление, безусловно, есть – к потерям спортсменов такого уровня всегда отношусь болезненно. Мы готовы были создать Аркадию индивидуальные условия подготовки, я посылал ему сигналы об этом. Хотя, возможно, стоило вести диалог не через федерацию и руководство Центра подготовки, а лично, тогда всё могло бы закончиться по-другому.

- У меня остались к ней вопросы, скажем так. Как, кстати, и по подготовке к домашнему Чемпионату мира. Придётся, наверное, и здесь вмешиваться активнее.

- Сейчас идёт расследование этого трагического инцидента, создана специальная комиссия. К сожалению, спорт высших достижений – жестокая штука, подобные случаи здесь происходят независимо ни от чьей воли. Другое дело, что проверить ещё раз систему допуска спортсменов к соревнованиям на всех уровнях никогда не бывает лишним.

- Безусловно. Медицинское обслуживание получает не только сборная страны, но и сборные регионов. В данном случае – Удмуртии, за которую выступала Алина. Там тоже есть диспансерное наблюдение за каждым атлетом, минимум раз в год все проходят медицинское освидетельствование. Было соответствующее обеспечение и на самом Кубке России, поэтому сейчас надо разобраться, что именно не сработало, всем ли хватило квалификации. Первые данные уже есть, но они пока недостаточно подробны, чтобы делать окончательные выводы. Надо ведь не крайних найти, а разобраться в ситуации как можно более досконально, чтобы не допустить подобных инцидентов в будущем.

- Тут надо решать вопросы последовательно: сначала завершить историю с претензиями к нашей федерации со стороны ИААФ и ВАДА, потом уже думать о будущем Валентина Васильевича. По материалам того пресловутого фильма, который выпустил немецкий канал ARD , ВАДА создала специальную комиссию, а ИААФ открыла дело на нашу федерацию и её президента в том числе. Надо все эти темы закрыть, после чего вернуться к тому, как лучше использовать опыт Балахничева.

- Почему? Расследования в отношении специалистов, которые готовили сразу несколько героев допинговых скандалов, случались и раньше. У нас ведь тоже РУСАДА работала по чёгинскому центру. Вы знаете, что там уже сделаны серьёзные выводы, уволено несколько человек, усилен федеральный контроль. Но финал истории еще впереди.

- Не хочу комментировать решения международных организаций, это их право, тем более что глубину этого вклада мы до конца не знаем. Я лично знаю только то, что сама Степанова была дисквалифицирована за допинг, а её муж был уволен из РУСАДА за определённые нарушения. Знаете, о чём это говорит?

- О том, что система борьбы с допингом у нас работает! И два процента положительных проб – это такой же показатель, как в остальных развитых спортивных державах. А как блестяще в этом плане мы отработали Олимпиаду в Сочи! В России создана суперсовременная лаборатория, которая работает на полную мощь. Никаких проблем здесь я не вижу.

- У нас есть общая система отбора – если она за свои деньги подготовится так, что выполнит соответствующие нормативы, то тренерский совет рассмотрит её кандидатуру. При этом не забывайте, что она сначала должна попасть на всероссийские соревнования от какого-то региона – борцов с допингом у нас отдельно не заявляют. В том числе и потому, что спортсмен должен пройти медицинское освидетельствование, о котором мы с вами уже говорили.

- Тогда будет решение тренерского совета – не техническое, а с учётом всех факторов. Гонений ни на кого не будет, но кандидатуру человека, который втайне записывает своих подруг по сборной и пытается спровоцировать их, а потом передёргивает факты для фильма, обсудят очень тщательно, поскольку моральный климат в команде – не пустой звук.

- Отношусь к этой идее отрицательно. Мы только-только ввели административную ответственность и пока ещё не в полной мере отработали возможности, предоставляемые этим законом, не создали соответствующие механизмы. Нельзя же менять законодательство каждый год. Тем более что целый ряд запрещённых препаратов сам по себе подпадает под статьи закона, связанные с наркотиками.

- Пока это иностранные студенты, механизм получения российских паспортов для которых существует помимо наших желаний и нежеланий. Стоит ли применить упрощённую схему? Ответ на этот вопрос должны дать руководители федерации и сборной страны. Если перспективы просматриваются, то почему нет?

Борис Левин

Газета «Спорт-Экспресс», № 40 (6691) от 27 февраля 2015 г.