ТАСС: интервью Павла Колобкова
28 августа 2017
Андрей Ванденко/ТАСС
Министр спорта России ─ в спецпроекте ТАСС "Первые лица"
Павел Колобков: на нормы ГТО мне сил хватит
─ Лето не слишком радовало погодой и спортивными победами, а чего ждать от зимы, которая не за горами? На Олимпиаду в Южную Корею поедем, Павел Анатольевич?
Павел Колобков: на нормы ГТО мне сил хватит
─ Лето не слишком радовало погодой и спортивными победами, а чего ждать от зимы, которая не за горами? На Олимпиаду в Южную Корею поедем, Павел Анатольевич?
─ Во-первых, не соглашусь с утверждением, будто в последнее время у наших спортсменов было мало успехов. Прекрасно выступили пловцы и синхронисты на чемпионате мира по водным видам спорта. Таких результатов российская сборная давно не показывала. При всех известных трудностях достойно выглядели на мировом первенстве в Лондоне и легкоатлеты. Ребята оказались в сложной психологической ситуации, но вышли из нее с честью, завоевали шесть медалей, включая золото Марии Ласицкене.
Россия на высоком уровне провела Кубок конфедераций по футболу, продемонстрировав, что подготовка к чемпионату мира 2018 года идет успешно и будет завершена в срок. Будущим летом ждем гостей со всего мира в одиннадцати городах-организаторах. И не только в них.
Что касается Игр в Пхенчхане, наши спортсмены вовсю тренируются, впереди ─ отбор в национальную команду и поездка на Олимпиаду. У меня нет оснований думать, будто российские атлеты окажутся за бортом этих крупнейших соревнований. Даже мысли подобной не допускаю.
─ Главное, чтобы ее не допустили другие ответственные товарищи. Всегда сдержанный в оценках президент МОК Томас Бах в июне вдруг заявил, что Международный олимпийский комитет намерен ввести против нашей страны санкции за допущенные на Играх в Сочи нарушения. Приговор ожидается в октябре.
─ Слова главы МОК взяты из интервью New York Times, а сегодняшнее отношение западной прессы ко всему, что связано с Россией, мы хорошо знаем. Видимо, есть силы, заинтересованные, чтобы тема санкций постоянно муссировалась. Не столь принципиально, касается это политики, экономики или спорта.
Ситуация, безусловно, непростая, но я не готов обсуждать то, чего пока нет. Если против нас будут приняты какие-то ограничительные меры, тогда и поговорим. Хочется верить, что людям, в чьей компетенции те или иные решения, удастся избежать субъективизма в оценках и они станут руководствоваться здравым смыслом, опираться на неопровержимые факты, а не поддаваться эмоциям. Допускаю, к нашим спортсменам предъявят особые требования отбора, в любом случае мы сделаем все возможное, чтобы российская команда поехала в Корею в полном составе.
Олимпийцы спокойно готовятся. В сборной еще в прошлом сезоне прошло значительное обновление, появились сильные, перспективные ребята, но и группа проверенных в деле ветеранов по-прежнему в строю. Потенциал у команды приличный. Претендовать на первое место в общемедальном зачете нам будет сложно, но за призовую тройку побороться должны. У нас есть расчеты по всем олимпийским дисциплинам, обоснование под каждую потенциальную награду, но предпочитаю не обсуждать этого вслух, поскольку на собственном опыте прекрасно знаю, насколько может быть непредсказуем спорт.
Если говорить по отдельным видам, ждем хороших результатов в шорт-треке и у конькобежцев. Важный психологический момент для Виктора Ана: русский кореец возвращается на историческую родину, чтобы попытаться завоевать награды для новой. Применительно к Ану даже слово "натурализация" кажется не вполне уместным.
В фигурном катании, фристайле, сноуборде, биатлоне и лыжных гонках можем претендовать на высокие места. Традиционно верим в хоккеистов, хотя сейчас на победу вправе рассчитывать шесть примерно равных сборных. Конечно, многое зависит от того, примут ли участие профессионалы из США и Канады, но при любом раскладе хоккейный турнир станет украшением Олимпиады. Так было всегда.
─ Мы заинтересованы, чтобы приехали энхаэловцы?
─ Честно? На мой взгляд, не та проблема, которая должна нас волновать. Пусть ею занимаются МОК, руководство НХЛ и Международная федерация хоккея. На мой взгляд, в Южную Корею должны ехать сильнейшие.
─ Александр Овечкин заявлял, что выступит за сборную на Играх вне зависимости от исхода переговоров хоккейных боссов.
─ Давайте подождем. Александр ─ настоящий патриот, он всегда готов биться за честь родины, но не будем забывать, что у профессионального хоккеиста Овечкина действует трудовой контракт с клубом, а это предполагает определенные обязательства перед работодателем. В противном случае неизбежен штраф или дисквалификация. Не думаю, будто кому-то нужна дополнительная конфронтация. Время, чтобы урегулировать спорные вопросы без обострений и конфликтов, пока есть. Не стоит бежать впереди паровоза.
Я знаком с Овечкиным, глубоко уважаю его как личность. Он многого добился и наверняка еще добьется. Главное, чтобы политические игры не смешивали со спортивными.
─ У кого-нибудь из российских призеров Сочи награды забрали?
─ На каком основании, позвольте спросить? Для этого нужны документально подтвержденные факты, положительные допинг-пробы или свидетельские показания, которым можно доверять. Вбросы через СМИ и прочие спекуляции нельзя принимать в качестве весомого аргумента. Сказать можно что угодно, ты докажи!
─ А вы в своей спортивной практике с допингом сталкивались?
─ В фехтовании это скорее исключение. Был случай, поймали на приеме запрещенных препаратов для сгонки веса нескольких иностранных атлетов, но те залетали не по злому умыслу, а больше по собственной глупости и безалаберности. В нашем виде спорта анаболики и прочие стероиды не дают преимущества, рисковать здоровьем и карьерой из-за них нет ни малейшего резона. Допинг ─ настоящий бич циклических видов. В легкой атлетике, велоспорте, плавании важны выносливость и физическая сила. А в фехтовании ценятся другие качества. Поэтому допинг-офицеры нас редко мучили.
Да, с допингом нужно бороться. Проблема большая, серьезная. И отнюдь не сугубо российская, как пытаются показать, а мировая. Но знаете, иногда кажется, что произошел перекос в сознании. Мы столько времени и сил тратим на бесконечные обсуждения темы допинга или, скажем, на пересуды о безобразном поведении части фанатов на стадионах и вне их, что спорт и спортсмены уходят куда-то на второй план. Скандалы, расследования и преследования вызывают больший интерес, чем рекорды и прочие достижения. Так быть не должно, деформацию надо исправлять.
На недавнем чемпионате мира по легкой атлетике в Лондоне Мария Ласицкене, Сергей Шубенков, Дарья Клишина и еще шестнадцать наших атлетов были вынуждены выступать под нейтральным флагом, при этом конгресс IAAF опять продлил временное отстранение Всероссийской федерации. Надеюсь, решение о восстановлении членства будет принято в ноябре на очередном совете IAAF. Наша сторона прилагает много усилий, чтобы исправить выявленные недостатки. Продолжает работать Следственный комитет, за допинг дисквалифицировано около восьмидесяти спортсменов, некоторые тренеры отстранены пожизненно, активно идет процесс реформирования национального антидопингового агентства. Мы не пытаемся "замылить" или заболтать проблему, но надо двигаться дальше. Нельзя взять и вывести российский спорт за скобки, что называется, выставить его за порог. Честно скажу, порой мне трудно понять и принять позицию руководства той же IAAF и персонально ее президента господина Коу. Была разработана дорожная карта для ВФЛА, проведена значительная работа, полностью заменена верхушка российской Федерации легкой атлетики. Ну так сделайте и вы шаг навстречу! Или на нас теперь лежит несмываемое пятно позора? Мы с такой постановкой вопроса категорически не согласны.
─ Вы по-прежнему негативно настроены по отношению к нейтральному флагу?
─ Безусловно. Нашим ребятам запретили носить форму национальных цветов, ставить на смартфоны рингтон с гимном России, а девушкам даже красить ногти под триколор. В этом есть нечто унизительное и иезуитское, но нам не оставили иного варианта, приходится подчиняться, чтобы спортсмены могли выйти на старт и не потеряли еще один сезон. Атлетов мы будем поддерживать, вне всяких сомнений. Дальнейшее развитие ситуации в российской легкой атлетике станет понятно в сентябре, после мониторингового визита в Москву комиссии WADA. IAAF ставит условием восстановления в правах ВФЛА возобновление работы РУСАДА. Мол, за рубежом пока не доверяют анализам, сделанным в нашей лаборатории.
Удивительно, но на мир спорта требования международного права распространяются не в полной мере. Каждая федерация живет обособленно, вольна принимать свои законы и ими руководствоваться. У IAAF ─ один кодекс, у Международного олимпийского комитета ─ другой, у Паралимпийского ─ третий. Позиция последнего мне вообще кажется антигуманной. Как можно наказывать людей с ограниченными физическими возможностями, которые, превозмогая увечья и болезни, ежедневно приходят в спортзал и тренируются? Тем более что для многих из них спорт ─ единственный доступный способ самореализации и заработка. Не могу найти объяснения поступку спортивных чиновников, росчерком пера лишивших всех российских паралимпийцев возможности выступить сначала в Рио, а теперь, возможно, и в Пхенчхане. Мы это так не оставим и будем бороться. В том числе и за Игры 2018 года. Большинство пунктов, которые указывались в качестве условий восстановления членства Паралимпийского комитета России, выполнены, это признают и наши западные коллеги.
Для меня совершенно ясно, что путь конфронтации ведет в тупик.
─ От нас ждут официального признания доклада Макларена.
─ Мы неоднократно говорили, что не отрицаем проблем в прошлом. Еще раз повторю, все технические вопросы, прописанные в дорожной карте WADA, решаются или уже решены. Скажем, отдельной строкой значился допуск допинг-офицеров в закрытые города. Действительно, несколько лет назад иностранцы не могли туда попасть, теперь тема снята с повестки, спорные нюансы урегулированы.
Вопрос аккредитации РУСАДА будет решаться на конгрессе WADA в ноябре. Не вижу причин, чтобы не вернуть российской антидопинговой организации лицензию и не предоставить ей статус соответствия. По сути, создана новая структура, поменялся состав учредителей, приняты нормативные документы, работают квалифицированные эксперты.
Пока же ситуация такова: из-за того что сегодня РУСАДА формально не соответствует кодексу WADA, в отношении любых соревнований, проводимых на территории нашей страны, и российских спортсменов могут применяться определенные санкции. В этом мне видится странность. Если претензии к РУСАДА, почему надо ставить под удар всех атлетов, подвергать сомнению репутацию государства, финансирующего проведение различных турниров в России? У нас 160 видов спорта, и теоретически санкции могут быть введены против любого из них. Хоть бадминтона или, скажем, художественной гимнастики.
─ Значит, и над чемпионатом мира по футболу нависает "макларенов" меч?
─ В кодексе WADA есть 23-я статья, второй пункт которой содержит рекомендацию не предоставлять стране, чья антидопинговая организация признана не соответствующей кодексу WADA, права на проведение новых соревнований. Именно по этой причине в последние два года в России было отменено несколько ранее запланированных международных стартов. Но вопрос по стране ─ хозяйке футбольного первенства 2018 года был решен много лет назад, а закон обратной силы не имеет, даже если речь идет о WADA. Хотя теоретически можно допустить что угодно. Не исключаю ─ атаки на нас, как на организаторов чемпионата мира, еще будут, но вряд ли из затеи что-то выгорит. Страна готовится, строятся стадионы, аэропорты, отели, продаются билеты на матчи, команды бронируют места под базы… Надо все-таки соизмерять масштаб возможных проблем с уровнем санкций. Тем более что нет причин для их введения.
Поэтому не стал бы драматизировать ситуацию.
─ Вы уже знаете, что будем делать со стадионами после чемпионата мира?
─ Нами разрабатывается программа "Наследие", где пропишем, как планируется использовать каждую из возводимых арен и спортплощадок. Ведь не ради трех матчей предварительного раунда все затевалось. Стараемся учесть все нюансы, начиная с экономической составляющей и заканчивая социальной функцией. Нельзя допустить, чтобы стадионы простаивали без зрителей, а их содержание легло дополнительным бременем на местный или федеральный бюджеты. Речь ведь о десятках, а то и сотнях миллионов рублей в год. Строить дорогие современные спортивные комплексы, а потом еще тратить деньги на их обслуживание, ничего при этом не зарабатывая, было бы верхом расточительности. Стадионы дают колоссальный шанс для развития массового и профессионального спорта в регионах, глупо им не воспользоваться. Это зона ответственности местных властей.
Ну и мы, конечно, тоже поможем…
─ От дел министерских переходим к личному делу министра. Вы ведь настоящий
полковник, Павел Анатольевич?
─ Вполне. Правда, уже в запасе после двадцати лет службы. Всю спортивную жизнь я провел в ЦСКА, защищал честь клуба, даже участвовал в так называемых вооруженках ─ соревнованиях представителей армий стран ─ членов Варшавского договора. Раньше проводились и весьма представительные чемпионаты мира среди военных. На самом деле хорошее время было. До сих пор приятно вспоминать!
В 1987-м меня призвали, через два года остался прапорщиком на сверхсрочную, а полковника получил в 2005-м. По итогам чемпионата мира, где выиграл пятую золотую медаль. Я был единственным действующим спортсменом в столь высоком звании. Владислав Третьяк тоже полковник, но он стал им после завершения карьеры хоккеиста, а я еще года три, наверное, выступал. Погоны мне вручал лично министр обороны.
Спорту в армии всегда уделяли большое внимание, тренироваться в ЦСКА считалось престижно, круто.
─ И наверное, выгодно. За звездочки платили офицерское жалованье?
─ Нужно было выбирать, где хочешь получать зарплату: в Центре подготовки сборных СССР либо в клубе. Снимать "урожай" в двух местах никто не давал. Да мы и не пробовали.
В ЦСКА меня привели в девять лет. До того успел перепробовать много разных видов спорта. Начинал с фигурного катания, потом попал в плавание, оттуда ─ в прыжки на лыжах с трамплина. Помню, посмотрел какой-то художественный фильм, правда, не про прыгунов, а про горнолыжников. Снег, виражи, скорость, красивая форма… А в Москве где тогда на лыжах катались? На Воробьевых горах.
Выяснилось, что я опоздал с приходом в секцию. В девять лет в горнолыжники уже не принимали, зато в прыгуны с трамплина еще брали. Записался. Но долго не прозанимался. Прыгать было страшно. Вот очень! Поднимаешься, смотришь вниз, а там ─ пропасть… Словом, не полетел.
─ Вы где в Москве жили?
─ Во Вспольном переулке, рядом с Патриаршими прудами. Учился в знаменитой двадцатой школе. Попал туда, что называется, по месту прописки, без всякого блата. У меня родители ─ инженеры. Зато дом наш стоял по соседству. Моя дочка потом тоже оканчивала "двадцатку". И сын… Школа всегда была сильной, требования в ней предъявляли высокие, без скидок и поблажек. У нас считалось постыдным плохо учиться.
─ С одноклассниками поддерживаете отношения?
─ Сорок лет дружим! Постоянно перезваниваемся, каждую пятницу ходим в баню. В одно и то же время и обязательно в первый разряд Сандунов, где лучшая парная в Москве. Мы всех знаем, нас все знают... Устоявшийся порядок вещей! Правда, из-за загрузки по работе мне теперь редко удается попариться два часа, как раньше. Обычно прихожу попозже. Впрочем, в нашей компании не только я такой занятой. Судьбы у ребят сложились по-разному, кто-то стал хозяином завода, другой открыл крупное рекламное агентство, но в целом все состоялись в жизни, не потерялись. Говорю же: в двадцатой школе хорошо учили.
Но я не закончил рассказ о приходе в фехтование. То, что мне было девять лет, даже хорошо. Уже не совсем ребенок, понимаешь, что нравится, к чему душа лежит. Буквально с первого дня почувствовал — мое!
─ Отец привел?
─ Сам пришел. За компанию. Папа Олега Скоробогатова, моего друга, был членом сборной Советского Союза по фехтованию, он и предложил, мол, идите к нам, чем дурака валять. Так и сделали. Олег тоже добился определенных успехов, стал чемпионом мира среди юниоров, попал во взрослую сборную страны. Года два мы вместе ездили на различные соревнования, выступали на одной дорожке. Хорошо, когда рядом есть человек, с которым конкурируешь. Это дополнительный стимул и вызов. Не только в спорте, разумеется.
Мы с Олегом шли, что называется, ноздря в ноздрю. То он выиграет турнир, то я.
─ Но в итоге вы обогнали друга на вираже.
─ Важна мотивация. В какой-то момент у Олега появились иные цели, интересы. А я не мыслил себя вне спорта, не видел ничего другого. Хотя, честно скажу, никогда не мечтал стать чемпионом мира, тем более выиграть золотую олимпийскую медаль. Понимал, насколько это сложно.
В зале, где занимались мы, начинающие фехтовальщики, висел плакат: "В личном зачете советские шпажисты не побеждали на Олимпиадах 21 год, на чемпионатах мира ─ 14 лет". Действительно, спортсмены из СССР долго, со времен Григория Крисса, не поднимались на верхнюю ступень пьедестала почета, и, постоянно напоминая об этом, тренеры, видимо, хотели мотивировать нас, настраивали на высокие цели.
Но, повторяю, я тогда не думал, что вот вырасту и прерву затянувшуюся черную полосу, возьму для страны золото. Шел вперед поступательно. Знал: если слишком широко шагнуть, можно и штаны порвать.
Сначала победил в юношеском турнире в Москве, в шестнадцать лет участвовал во взрослом чемпионате Советского Союза, занял 27-е место среди 94 спортсменов и пробился в национальную сборную. Тогда же получил полный комплект экипировки, что считалось счастьем.
полковник, Павел Анатольевич?
─ Вполне. Правда, уже в запасе после двадцати лет службы. Всю спортивную жизнь я провел в ЦСКА, защищал честь клуба, даже участвовал в так называемых вооруженках ─ соревнованиях представителей армий стран ─ членов Варшавского договора. Раньше проводились и весьма представительные чемпионаты мира среди военных. На самом деле хорошее время было. До сих пор приятно вспоминать!
В 1987-м меня призвали, через два года остался прапорщиком на сверхсрочную, а полковника получил в 2005-м. По итогам чемпионата мира, где выиграл пятую золотую медаль. Я был единственным действующим спортсменом в столь высоком звании. Владислав Третьяк тоже полковник, но он стал им после завершения карьеры хоккеиста, а я еще года три, наверное, выступал. Погоны мне вручал лично министр обороны.
Спорту в армии всегда уделяли большое внимание, тренироваться в ЦСКА считалось престижно, круто.
─ И наверное, выгодно. За звездочки платили офицерское жалованье?
─ Нужно было выбирать, где хочешь получать зарплату: в Центре подготовки сборных СССР либо в клубе. Снимать "урожай" в двух местах никто не давал. Да мы и не пробовали.
В ЦСКА меня привели в девять лет. До того успел перепробовать много разных видов спорта. Начинал с фигурного катания, потом попал в плавание, оттуда ─ в прыжки на лыжах с трамплина. Помню, посмотрел какой-то художественный фильм, правда, не про прыгунов, а про горнолыжников. Снег, виражи, скорость, красивая форма… А в Москве где тогда на лыжах катались? На Воробьевых горах.
Выяснилось, что я опоздал с приходом в секцию. В девять лет в горнолыжники уже не принимали, зато в прыгуны с трамплина еще брали. Записался. Но долго не прозанимался. Прыгать было страшно. Вот очень! Поднимаешься, смотришь вниз, а там ─ пропасть… Словом, не полетел.
─ Вы где в Москве жили?
─ Во Вспольном переулке, рядом с Патриаршими прудами. Учился в знаменитой двадцатой школе. Попал туда, что называется, по месту прописки, без всякого блата. У меня родители ─ инженеры. Зато дом наш стоял по соседству. Моя дочка потом тоже оканчивала "двадцатку". И сын… Школа всегда была сильной, требования в ней предъявляли высокие, без скидок и поблажек. У нас считалось постыдным плохо учиться.
─ С одноклассниками поддерживаете отношения?
─ Сорок лет дружим! Постоянно перезваниваемся, каждую пятницу ходим в баню. В одно и то же время и обязательно в первый разряд Сандунов, где лучшая парная в Москве. Мы всех знаем, нас все знают... Устоявшийся порядок вещей! Правда, из-за загрузки по работе мне теперь редко удается попариться два часа, как раньше. Обычно прихожу попозже. Впрочем, в нашей компании не только я такой занятой. Судьбы у ребят сложились по-разному, кто-то стал хозяином завода, другой открыл крупное рекламное агентство, но в целом все состоялись в жизни, не потерялись. Говорю же: в двадцатой школе хорошо учили.
Но я не закончил рассказ о приходе в фехтование. То, что мне было девять лет, даже хорошо. Уже не совсем ребенок, понимаешь, что нравится, к чему душа лежит. Буквально с первого дня почувствовал — мое!
─ Отец привел?
─ Сам пришел. За компанию. Папа Олега Скоробогатова, моего друга, был членом сборной Советского Союза по фехтованию, он и предложил, мол, идите к нам, чем дурака валять. Так и сделали. Олег тоже добился определенных успехов, стал чемпионом мира среди юниоров, попал во взрослую сборную страны. Года два мы вместе ездили на различные соревнования, выступали на одной дорожке. Хорошо, когда рядом есть человек, с которым конкурируешь. Это дополнительный стимул и вызов. Не только в спорте, разумеется.
Мы с Олегом шли, что называется, ноздря в ноздрю. То он выиграет турнир, то я.
─ Но в итоге вы обогнали друга на вираже.
─ Важна мотивация. В какой-то момент у Олега появились иные цели, интересы. А я не мыслил себя вне спорта, не видел ничего другого. Хотя, честно скажу, никогда не мечтал стать чемпионом мира, тем более выиграть золотую олимпийскую медаль. Понимал, насколько это сложно.
В зале, где занимались мы, начинающие фехтовальщики, висел плакат: "В личном зачете советские шпажисты не побеждали на Олимпиадах 21 год, на чемпионатах мира ─ 14 лет". Действительно, спортсмены из СССР долго, со времен Григория Крисса, не поднимались на верхнюю ступень пьедестала почета, и, постоянно напоминая об этом, тренеры, видимо, хотели мотивировать нас, настраивали на высокие цели.
Но, повторяю, я тогда не думал, что вот вырасту и прерву затянувшуюся черную полосу, возьму для страны золото. Шел вперед поступательно. Знал: если слишком широко шагнуть, можно и штаны порвать.
Сначала победил в юношеском турнире в Москве, в шестнадцать лет участвовал во взрослом чемпионате Советского Союза, занял 27-е место среди 94 спортсменов и пробился в национальную сборную. Тогда же получил полный комплект экипировки, что считалось счастьем.
─ Не слышали за спиной: "Сегодня носит Adidas, а завтра Родину продаст"?
─ Adidas нам и не снился! Фехтовальщиков одевал "Главспортпром". Мне и его шерстяной спортивный костюм казался верхом совершенства. Носил почти не снимая. Клубная армейская форма тоже ценилась. Синего цвета, с широкими лампасами и вышитыми буквами ЦСКА на спине… Сейчас, кстати, тот шрифт опять вернули. И правильно. Зачем отказываться от хорошего?
Следующим этапом моей карьеры была поездка на взрослый международный турнир, потом ─ выход в финал, победа…
─ Какая заграница стала первой?
─ Классе в восьмом попал сначала в Венгрию, затем ─ в ГДР и Чехословакию. Это год 84-й. Для выезда требовалось письменное согласие райкома комсомола. Надо было пройти тест на политическую зрелость. Готовился! До сих пор помню, что лидером коммунистов Венгрии был Янош Кадар, а в ГДР ─ Эрих Хонеккер. Совершенно бессмысленная информация, зачем заставляли ее зазубривать?..
В 88-м году я попал на первую свою Олимпиаду в Сеуле. В восемнадцать лет! В начале того сезона и помыслить не мог о подобном. Да, успел в 87-м завоевать титул чемпиона мира среди юниоров, но взрослый спорт ─ совсем другой уровень, отношение, соперники. Кроме того, в сборной СССР конкуренция была невероятная. Каждая союзная республика выставляла свою команду, плюс ─ Москва и Ленинград. На чемпионате Советского Союза бились так, что даже попадание в число тридцати двух лучших считалось большой удачей. Соревнования длились два дня ─ тяжелейший турнир!
Я одержал несколько важных побед на предолимпийских стартах, решил, что прошел боевую закалку, физически и морально созрел к конкуренции и серьезным нагрузкам. Но на Олимпиаде все было совершенно иначе! Пришлось перестраиваться на месте. С другой стороны, помогал колоссальный эмоциональный подъем. Я не уставал поражаться! Помню, встретил в Олимпийской деревне баскетболистов сборной СССР во главе с Арвидасом Сабонисом и Александром Волковым. Раньше видел их только по телевизору, а тут ─ вот они, живые. Смотрел снизу вверх и не решался подойти, робел. Я стеснялся даже коллег по фехтовальной сборной, не знал ребят из сабельной команды. Они уже завоевывали звание чемпионов мира, а я был новичком, дебютантом. Чувствовал себя неуютно, скованно, тем не менее в турнире отфехтовал неплохо. Хотя мог и лучше, в полуфинале против французов один бой выиграл, во втором уступил. И в матче за третье место участвовал. До сих пор помню практически каждый укол. В итоге получил колоссальный опыт, завоевав с командой бронзовую медаль. Вроде бы радоваться надо, в восемнадцать лет с ходу стал призером Игр, но для той сборной это была почти трагедия. Мы даже не поздравляли друг друга, так расстроились.
─ И вы?
─ Я же не сам по себе, а член коллектива. Сборная ехала только за победой, бронзу расценили как неудачу, хотя в тот момент было четыре примерно равные команды ─ Франции, Германии, Италии и СССР.
─ В 1992-м в Барселоне вы выступали уже за СНГ.
─ Оглядываясь в прошлое, понимаю: объединенная сборная запросто могла не попасть на Олимпиаду, но тогда мы не сомневались, что поедем на Игры. Со стороны все выглядело странно: команда без флага, страна без гимна.
─ В чем-то похоже на ситуацию с российскими легкоатлетами в Лондоне.
─ Не сказал бы. Сейчас наши ребята знали, что за ними стоит Россия, а тогда, в Барселоне, царила полная неразбериха. СССР рухнул, впереди ─ неизвестность. Мы в последний раз выступали вместе ─ украинцы, грузины, армяне… Только прибалты уже откололись.
─ Adidas нам и не снился! Фехтовальщиков одевал "Главспортпром". Мне и его шерстяной спортивный костюм казался верхом совершенства. Носил почти не снимая. Клубная армейская форма тоже ценилась. Синего цвета, с широкими лампасами и вышитыми буквами ЦСКА на спине… Сейчас, кстати, тот шрифт опять вернули. И правильно. Зачем отказываться от хорошего?
Следующим этапом моей карьеры была поездка на взрослый международный турнир, потом ─ выход в финал, победа…
─ Какая заграница стала первой?
─ Классе в восьмом попал сначала в Венгрию, затем ─ в ГДР и Чехословакию. Это год 84-й. Для выезда требовалось письменное согласие райкома комсомола. Надо было пройти тест на политическую зрелость. Готовился! До сих пор помню, что лидером коммунистов Венгрии был Янош Кадар, а в ГДР ─ Эрих Хонеккер. Совершенно бессмысленная информация, зачем заставляли ее зазубривать?..
В 88-м году я попал на первую свою Олимпиаду в Сеуле. В восемнадцать лет! В начале того сезона и помыслить не мог о подобном. Да, успел в 87-м завоевать титул чемпиона мира среди юниоров, но взрослый спорт ─ совсем другой уровень, отношение, соперники. Кроме того, в сборной СССР конкуренция была невероятная. Каждая союзная республика выставляла свою команду, плюс ─ Москва и Ленинград. На чемпионате Советского Союза бились так, что даже попадание в число тридцати двух лучших считалось большой удачей. Соревнования длились два дня ─ тяжелейший турнир!
Я одержал несколько важных побед на предолимпийских стартах, решил, что прошел боевую закалку, физически и морально созрел к конкуренции и серьезным нагрузкам. Но на Олимпиаде все было совершенно иначе! Пришлось перестраиваться на месте. С другой стороны, помогал колоссальный эмоциональный подъем. Я не уставал поражаться! Помню, встретил в Олимпийской деревне баскетболистов сборной СССР во главе с Арвидасом Сабонисом и Александром Волковым. Раньше видел их только по телевизору, а тут ─ вот они, живые. Смотрел снизу вверх и не решался подойти, робел. Я стеснялся даже коллег по фехтовальной сборной, не знал ребят из сабельной команды. Они уже завоевывали звание чемпионов мира, а я был новичком, дебютантом. Чувствовал себя неуютно, скованно, тем не менее в турнире отфехтовал неплохо. Хотя мог и лучше, в полуфинале против французов один бой выиграл, во втором уступил. И в матче за третье место участвовал. До сих пор помню практически каждый укол. В итоге получил колоссальный опыт, завоевав с командой бронзовую медаль. Вроде бы радоваться надо, в восемнадцать лет с ходу стал призером Игр, но для той сборной это была почти трагедия. Мы даже не поздравляли друг друга, так расстроились.
─ И вы?
─ Я же не сам по себе, а член коллектива. Сборная ехала только за победой, бронзу расценили как неудачу, хотя в тот момент было четыре примерно равные команды ─ Франции, Германии, Италии и СССР.
─ В 1992-м в Барселоне вы выступали уже за СНГ.
─ Оглядываясь в прошлое, понимаю: объединенная сборная запросто могла не попасть на Олимпиаду, но тогда мы не сомневались, что поедем на Игры. Со стороны все выглядело странно: команда без флага, страна без гимна.
─ В чем-то похоже на ситуацию с российскими легкоатлетами в Лондоне.
─ Не сказал бы. Сейчас наши ребята знали, что за ними стоит Россия, а тогда, в Барселоне, царила полная неразбериха. СССР рухнул, впереди ─ неизвестность. Мы в последний раз выступали вместе ─ украинцы, грузины, армяне… Только прибалты уже откололись.
В личном турнире я занял второе место, уступил в финале французу Эрику Среки, хотя фехтовал очень хорошо. Крайне редко пересматриваю свои старые бои, а тут наткнулся на запись в интернете, включил и стал смотреть. И спустя четверть века не устаю изумляться, что умудрился тогда проиграть!
С Эриком мы давно соперничали. То он побеждал на крупном соревновании, то я. В Барселоне наступил его черед… Манера Среки была неудобной для меня, всякий раз с трудом под нее подстраивался. Первый бой отдал со счетом 6:5, хотя с самого начала повел, легко фехтовал. А потом ошибся, промахнулся и занервничал, пропала внутренняя уверенность, а без этого трудно добиться нужного результата.
С Эриком мы давно соперничали. То он побеждал на крупном соревновании, то я. В Барселоне наступил его черед… Манера Среки была неудобной для меня, всякий раз с трудом под нее подстраивался. Первый бой отдал со счетом 6:5, хотя с самого начала повел, легко фехтовал. А потом ошибся, промахнулся и занервничал, пропала внутренняя уверенность, а без этого трудно добиться нужного результата.
─ Переживали сильно?
─ Конечно. А там еще знаете какая штука получилась? В автобусах, которые возили спортсменов на соревнования и обратно в Олимпийскую деревню, стояли телевизоры, и по ним постоянно показывали яркие эпизоды уже закончившихся стартов. И в ролик, как нарочно, попали кадры моего поражения… Бесконечно видеть собственное расстроенное лицо во весь экран было невыносимо… Но ничего, и через это прошел.
Командой мы завоевали бронзу, и она разительно отличалась от сеульской. Годом ранее сборная выиграла чемпионат мира, премию нам не заплатили, хотя клятвенно обещали. И с Олимпиадой тоже вопрос подвис. За золотую медаль полагалось три тысячи долларов, за бронзу ─ тысяча двести, по тем временам деньги весьма и весьма приличные. Помню, проводили собрание, требовали четкого ответа от руководителей делегации в Барселоне... В команду ведь входили украинские ребята, они понимали: уедут после Игр в Киев ─ и привет, плакали денежки. Словом, обстановка была не самая спортивная, но мы смогли отбросить лишнее, вышли на дорожку и выступили вполне достойно.
…А премии потом всем выплатили. Месяцев через шесть.
─ За Сеул вам сколько полагалось?
─ Триста пятьдесят долларов, кажется. Смешная сумма по нынешним меркам? Понимаю. Но мы никогда не ставили деньги во главу угла. Вот клянусь! Бились точно не за это. Медаль, пьедестал почета, уважение коллег и болельщиков, престиж страны значили гораздо больше. Приезжаешь домой, а тебя встречают как героя… Такое ни за какие миллионы не купишь!
─ В 1996 году в Атланте вы уже представляли Россию.
─ Конечно. А там еще знаете какая штука получилась? В автобусах, которые возили спортсменов на соревнования и обратно в Олимпийскую деревню, стояли телевизоры, и по ним постоянно показывали яркие эпизоды уже закончившихся стартов. И в ролик, как нарочно, попали кадры моего поражения… Бесконечно видеть собственное расстроенное лицо во весь экран было невыносимо… Но ничего, и через это прошел.
Командой мы завоевали бронзу, и она разительно отличалась от сеульской. Годом ранее сборная выиграла чемпионат мира, премию нам не заплатили, хотя клятвенно обещали. И с Олимпиадой тоже вопрос подвис. За золотую медаль полагалось три тысячи долларов, за бронзу ─ тысяча двести, по тем временам деньги весьма и весьма приличные. Помню, проводили собрание, требовали четкого ответа от руководителей делегации в Барселоне... В команду ведь входили украинские ребята, они понимали: уедут после Игр в Киев ─ и привет, плакали денежки. Словом, обстановка была не самая спортивная, но мы смогли отбросить лишнее, вышли на дорожку и выступили вполне достойно.
…А премии потом всем выплатили. Месяцев через шесть.
─ За Сеул вам сколько полагалось?
─ Триста пятьдесят долларов, кажется. Смешная сумма по нынешним меркам? Понимаю. Но мы никогда не ставили деньги во главу угла. Вот клянусь! Бились точно не за это. Медаль, пьедестал почета, уважение коллег и болельщиков, престиж страны значили гораздо больше. Приезжаешь домой, а тебя встречают как героя… Такое ни за какие миллионы не купишь!
─ В 1996 году в Атланте вы уже представляли Россию.
─ Да, впервые на Олимпиаде. К тому моменту я набрал отличную форму, дважды подряд побеждал на чемпионатах мира. И возраст оптимальный ─ двадцать семь лет. Словом, чувствовал: пора брать золото Игр. За четыре месяца до старта поехал на сборы в Швейцарию, решил потренироваться в среднегорье, чтобы подойти к Олимпиаде на пике. И… ошибся. С утра до вечера занимался, загружал организм по максимуму, а состояние становилось хуже и хуже. Я и так и этак ─ ничего не получалось. На тренировках не мог нанести уколы, на глазах терял форму. Мне бы остановиться, взять паузу, а я увеличил нагрузку. Загонял себя до такого состояния, что получил травму. Собственного опыта не хватило, и рядом не оказалось человека, который дал бы правильный совет.
В итоге прилетел в Америку разобранным, в личном турнире не сумел пробиться в восьмерку. Тренер сборной посмотрел на меня и сказал: "Значит так, Павел. До командных соревнований в зал больше не приходи". Действительно, ни на одно занятие не пустил. Пять дней я слушал музыку, играл на компьютере, гулял по городу, спал. Зато потом, когда вернулся к тренировкам, ощутил себя совершенно по-другому. В команде до финального поединка мы шли хорошо, победили французов, венгров, которым до того несколько раз уступали. И у итальянцев обязаны были выигрывать, но отдали буквально пару уколов. Стали вторыми.
─ Зато в Сиднее в 2000-м наконец-то пробил ваш час, Павел Анатольевич.
─ Командой мы отобраться не сумели, я участвовал в личном турнире, который проходил в день открытия Игр. На церемонию не пошел, проснулся и поехал на соревнования. Первый бой провел после обеда, а часов в шесть вечера все уже закончилось. Сразу почувствовал: сегодня все будет хорошо. Еще и ближайшие конкуренты стали оступаться, вылетая один за другим как на заказ. В полуфинале я выбил корейца. С ними всегда сложно, они очень дисциплинированные, правильные, делают как учили, сами почти не ошибаются. Надо набраться выдержки и терпеть. В финале фехтовал против француза Обри, которому не проигрывал ни до, ни после. И в тот раз ничего ему не отдал, спокойно довел дело до победы, исключив любую случайность. Весь поединок лидировал с преимуществом в несколько уколов, итоговый счет 15:12.
А потом были две недели настоящего блаженства. Впервые за три Олимпиады ощутил себя не только спортсменом, но и зрителем. Ездил по соревнованиям, болел за наших ребят. В день моего выступления в Сидней прилетела жена, но на стадион не пошла: Катя сидела в отеле перед выключенным телевизором, нервничала и ждала, пока я сам позвоню. После победы сразу съехал из Олимпийской деревни и, что называется, наслаждался жизнью. Подтянулись еще несколько друзей из России, мы гуляли по городу, ходили на экскурсии, ужинали в ресторанах… Словом, таких недель кайфа в моей жизни прежде не было. Настоящие австралийские каникулы!
В спорте ведь как? Почувствовать вкус победы удается редко. После финиша, даже успешного, сразу начинается подготовка к новому старту. А тут нечаянно получилось продлить счастье…
Но и после возвращения в Россию я полгода не мог приступить к тренировкам. Не находил мотивацию, чувствовал себя морально опустошенным. Вершина, которую штурмовал столько лет, покорена, что делать дальше, куда двигаться? Нет, спортом я продолжал заниматься, кроссы бегал, в футбол поигрывал, но в зал не ходил, шпагу в руки не брал.
А потом были две недели настоящего блаженства. Впервые за три Олимпиады ощутил себя не только спортсменом, но и зрителем. Ездил по соревнованиям, болел за наших ребят. В день моего выступления в Сидней прилетела жена, но на стадион не пошла: Катя сидела в отеле перед выключенным телевизором, нервничала и ждала, пока я сам позвоню. После победы сразу съехал из Олимпийской деревни и, что называется, наслаждался жизнью. Подтянулись еще несколько друзей из России, мы гуляли по городу, ходили на экскурсии, ужинали в ресторанах… Словом, таких недель кайфа в моей жизни прежде не было. Настоящие австралийские каникулы!
В спорте ведь как? Почувствовать вкус победы удается редко. После финиша, даже успешного, сразу начинается подготовка к новому старту. А тут нечаянно получилось продлить счастье…
Но и после возвращения в Россию я полгода не мог приступить к тренировкам. Не находил мотивацию, чувствовал себя морально опустошенным. Вершина, которую штурмовал столько лет, покорена, что делать дальше, куда двигаться? Нет, спортом я продолжал заниматься, кроссы бегал, в футбол поигрывал, но в зал не ходил, шпагу в руки не брал.
В тот момент у нас с женой родился второй ребенок, сын Саша, и я стал подумывать, что пора искать себе место работы. Понимал: в тридцать один год вряд ли есть смысл упираться и продолжать карьеру спортсмена. Это сегодня люди и в сорок с лишним лет продолжают выступать на высшем уровне, а тогда молодые наступали на пятки ветеранам.
Короче говоря, я прикинул и решил податься на заработки в Америку. Денег ведь в доме почти не было. Достаточно сказать, что я десять лет отъездил на "Жигулях" пятой модели, которые в какой-то момент даже перестал запирать: в салоне брать было нечего, а угонять драндулет целиком никто не стал бы. Пару раз, правда, воровали аккумулятор, я ставил новый. Резину принципиально не менял, чтобы и ее не стащили…
В общем, после Сиднея меня пригласили в Университет штата Огайо, рабочую визу сделали. В США уже трудились многие мои недавние коллеги по сборной СССР, те, с кем я прежде фехтовал. В 90-е годы они уехали за океан, открыли частные спортшколы, клубы. Вот и меня позвали.
─ С английским языком проблем не было?
─ Я ведь учился в двадцатой школе, не забывайте. Нет, в общении с американцами никаких сложностей не испытывал. Трижды или четырежды слетал в Штаты, познакомился с преподавателями и студентами университета Коламбуса. Встречали меня всякий раз отлично, радушно, но, честно сказать, я не чувствовал внутреннего драйва и, поразмыслив, решил отказаться от контракта. В Огайо хорошо ехать на старости лет: тихая, спокойная, мирная обстановка, размеренный образ жизни и… дикая скука. Если бы я там родился и вырос, наверное, воспринимал бы все иначе, а так не покидало ощущение, будто угодил в болото. Проснулся как-то утром и понял: вот не мое это, совсем не мое.
Я привык к совершенно другому ритму. Вернулся в Москву, встретился с Ольгой Слуцкер, которую знал еще с момента, когда она профессионально занималась фехтованием. Потом мы на время потеряли друг друга из поля зрения, поскольку Ольга рано закончила спортивную карьеру, а я продолжал выступать. С середины 90-х Слуцкер активно разворачивала сеть фитнес-клубов World Class, мне показалось это интересным, и я сказал, что готов к сотрудничеству. За пару месяцев прошел обучение и приступил к работе, стал управляющим клуба на улице Архитектора Власова, потом перешел на Наметкина, оттуда ─ в Кунцево, затем ─ на Житную.
Меня все устраивало: и то, чем занимался, и отношения с коллегами, и зарплата. Миллионером не стал, но хотя бы копейки мог не считать. До начала нулевых годов в профессиональном спорте платили мало. Поэтому многие талантливые ребята досрочно прерывали выступления, получали дипломы тренеров и ехали на Запад. В 92-м году сильных спортсменов у нас было на три состава сборной, а через десять лет на скамейке запасных никого не осталось, весь резерв исчерпался. Зато за границей выросли прекрасные атлеты, которых наши же специалисты и подготовили. Только в Нью-Йорке сейчас работает более трех десятков фехтовальных клубов. Платных, разумеется.
─ Если вам у Слуцкер все нравилось, зачем же вернулись в спорт?
─ Не поверите, все было как тогда, в Америке. Только с противоположным знаком. Однажды утром проснулся и почувствовал: чего-то не хватает. Дай-ка, думаю, схожу в спортзал. Начал тренироваться, и, знаете, понравилось. Очень! Ключевой вопрос всегда в желании и мотивации, а сил хватало и раньше. Опять захотелось выступать, ездить на сборы и соревнования. Стал много фехтовать, вернулась оптимальная форма, пошли результаты. Два года подряд я становился чемпионом мира, чувствовал себя прекрасно и в 2004-м поехал на свою пятую Олимпиаду, в Афины.
Короче говоря, я прикинул и решил податься на заработки в Америку. Денег ведь в доме почти не было. Достаточно сказать, что я десять лет отъездил на "Жигулях" пятой модели, которые в какой-то момент даже перестал запирать: в салоне брать было нечего, а угонять драндулет целиком никто не стал бы. Пару раз, правда, воровали аккумулятор, я ставил новый. Резину принципиально не менял, чтобы и ее не стащили…
В общем, после Сиднея меня пригласили в Университет штата Огайо, рабочую визу сделали. В США уже трудились многие мои недавние коллеги по сборной СССР, те, с кем я прежде фехтовал. В 90-е годы они уехали за океан, открыли частные спортшколы, клубы. Вот и меня позвали.
─ С английским языком проблем не было?
─ Я ведь учился в двадцатой школе, не забывайте. Нет, в общении с американцами никаких сложностей не испытывал. Трижды или четырежды слетал в Штаты, познакомился с преподавателями и студентами университета Коламбуса. Встречали меня всякий раз отлично, радушно, но, честно сказать, я не чувствовал внутреннего драйва и, поразмыслив, решил отказаться от контракта. В Огайо хорошо ехать на старости лет: тихая, спокойная, мирная обстановка, размеренный образ жизни и… дикая скука. Если бы я там родился и вырос, наверное, воспринимал бы все иначе, а так не покидало ощущение, будто угодил в болото. Проснулся как-то утром и понял: вот не мое это, совсем не мое.
Я привык к совершенно другому ритму. Вернулся в Москву, встретился с Ольгой Слуцкер, которую знал еще с момента, когда она профессионально занималась фехтованием. Потом мы на время потеряли друг друга из поля зрения, поскольку Ольга рано закончила спортивную карьеру, а я продолжал выступать. С середины 90-х Слуцкер активно разворачивала сеть фитнес-клубов World Class, мне показалось это интересным, и я сказал, что готов к сотрудничеству. За пару месяцев прошел обучение и приступил к работе, стал управляющим клуба на улице Архитектора Власова, потом перешел на Наметкина, оттуда ─ в Кунцево, затем ─ на Житную.
Меня все устраивало: и то, чем занимался, и отношения с коллегами, и зарплата. Миллионером не стал, но хотя бы копейки мог не считать. До начала нулевых годов в профессиональном спорте платили мало. Поэтому многие талантливые ребята досрочно прерывали выступления, получали дипломы тренеров и ехали на Запад. В 92-м году сильных спортсменов у нас было на три состава сборной, а через десять лет на скамейке запасных никого не осталось, весь резерв исчерпался. Зато за границей выросли прекрасные атлеты, которых наши же специалисты и подготовили. Только в Нью-Йорке сейчас работает более трех десятков фехтовальных клубов. Платных, разумеется.
─ Если вам у Слуцкер все нравилось, зачем же вернулись в спорт?
─ Не поверите, все было как тогда, в Америке. Только с противоположным знаком. Однажды утром проснулся и почувствовал: чего-то не хватает. Дай-ка, думаю, схожу в спортзал. Начал тренироваться, и, знаете, понравилось. Очень! Ключевой вопрос всегда в желании и мотивации, а сил хватало и раньше. Опять захотелось выступать, ездить на сборы и соревнования. Стал много фехтовать, вернулась оптимальная форма, пошли результаты. Два года подряд я становился чемпионом мира, чувствовал себя прекрасно и в 2004-м поехал на свою пятую Олимпиаду, в Афины.
Воспоминания о ней, правда, остались не самые приятные. Греки все доделывали в последний момент, на живую нитку. К тому же стояла дикая жара, не было сил выползти из-под кондиционера. Тем не менее я настраивался на победу в личном турнире. Тактику выбрал правильную, все вроде бы верно рассчитал, но в полуфинале уступил китайцу. Он хорошо подготовился к поединку со мной и делал на дорожке все то, чего я терпеть не могу в фехтовании. У каждого из нас ведь есть сильные и слабые стороны. Китаец наступал на мои мозоли, бил по болевым точкам. В первые минуты я растерялся, стал задыхаться от волнения и вскоре уже проигрывал по уколам ─ 0:4. Реально не понимал, какое противоядие использовать в такой ситуации. Постепенно выравнял положение, но из-за дефицита времени отыграть упущенное на старте не успел. В итоге занял третье место.
─ Про Олимпиаду в Пекине не думали?
─ Планировал поехать и практически отобрался туда, хотя сделать это было весьма сложно. Все-таки почти тридцать девять лет от роду, трое детей… Кроме того, еще до Афин я поступил в Московскую государственную юридическую академию, поскольку понимал: спортивная карьера рано или поздно завершится, а "мирная" профессия точно не помешает. И работу я не оставлял ─ уйдя из World Class, занял должность заместителя председателя общества "Динамо". С прежней интенсивностью тренироваться и участвовать в соревнованиях не мог. С девяти утра до шести вечера проводил в офисе, потом еще на три часа ехал в спортзал. Конечно, выдерживал такой ритм с трудом, но тогдашний президент Международной федерации фехтования Рене Рок из Франции пообещал мне wild card на Игры-2008. Собственно, ради этого я и терпел. Однако накануне поездки в Пекин выяснилось, что выдача персональных приглашений на Олимпиаду не входит в компетенцию Рока и француз слово не сдержит. Конечно, было обидно. Зачем столько времени тренировался, мучился?
В общем, на Игры я отправился туристом. Сходил, конечно, и на фехтовальный турнир. Финальный бой у шпажистов между французом Фабрисом Жанне и Маттео Тальяриолем из Италии выдался на загляденье. Выиграл итальянец. Я наблюдал за поединком спокойно, без зависти и ревности, поскольку прекрасно понимал, что прошел достойный путь в фехтовании. Пять Олимпиад, шесть завоеванных медалей, правда, лишь одна золотая, но у многих и этого нет. В большой спорт идут ради больших побед. Только этим можно оправдать годы напряженных тренировок. Все-таки в молодости хочется гулять, наслаждаться жизнью, а постоянно приходилось режимить, ограничивать себя в одном и в другом. Зато любой успех окрылял, добавлял сил, дарил массу положительных эмоций.
─ Про Олимпиаду в Пекине не думали?
─ Планировал поехать и практически отобрался туда, хотя сделать это было весьма сложно. Все-таки почти тридцать девять лет от роду, трое детей… Кроме того, еще до Афин я поступил в Московскую государственную юридическую академию, поскольку понимал: спортивная карьера рано или поздно завершится, а "мирная" профессия точно не помешает. И работу я не оставлял ─ уйдя из World Class, занял должность заместителя председателя общества "Динамо". С прежней интенсивностью тренироваться и участвовать в соревнованиях не мог. С девяти утра до шести вечера проводил в офисе, потом еще на три часа ехал в спортзал. Конечно, выдерживал такой ритм с трудом, но тогдашний президент Международной федерации фехтования Рене Рок из Франции пообещал мне wild card на Игры-2008. Собственно, ради этого я и терпел. Однако накануне поездки в Пекин выяснилось, что выдача персональных приглашений на Олимпиаду не входит в компетенцию Рока и француз слово не сдержит. Конечно, было обидно. Зачем столько времени тренировался, мучился?
В общем, на Игры я отправился туристом. Сходил, конечно, и на фехтовальный турнир. Финальный бой у шпажистов между французом Фабрисом Жанне и Маттео Тальяриолем из Италии выдался на загляденье. Выиграл итальянец. Я наблюдал за поединком спокойно, без зависти и ревности, поскольку прекрасно понимал, что прошел достойный путь в фехтовании. Пять Олимпиад, шесть завоеванных медалей, правда, лишь одна золотая, но у многих и этого нет. В большой спорт идут ради больших побед. Только этим можно оправдать годы напряженных тренировок. Все-таки в молодости хочется гулять, наслаждаться жизнью, а постоянно приходилось режимить, ограничивать себя в одном и в другом. Зато любой успех окрылял, добавлял сил, дарил массу положительных эмоций.
─ Травмы были? 
─ Бог миловал. Рассказывал вам, что лишь перед Атлантой перегрузил организм и подорвал мышцу, а на дорожке за все десятилетия обошлось без каких-либо осложнений. Что, в общем-то, редкость.
─ Когда в последний раз брали в руку шашку?
─ В смысле шпагу? Чуть менее года назад. Купил новый инвентарь, успел дважды сходить в клуб, собирался в третий раз, но тут позвонил Виталий Мутко и сказал, что есть серьезный разговор. Через несколько дней меня назначили министром. Тогда понял: все, тема фехтования окончательно закрылась.
─ А была идея вернуться?
─ Ну как? Сейчас же в мире очень популярен ветеранский спорт. Победители разных лет проводят свои турниры, устраивают показательные бои и матчи. Фехтование ─ не исключение. Даже разыгрываются звания чемпионов мира и Европы среди звезд прошлого. Дело, конечно, не в титулах и не в гонорарах. Приятно встретиться с добрыми знакомыми и не в ресторане посидеть за рюмкой чая, а выйти на дорожку, тряхнуть стариной.
Словом, подумывал заявиться на какой-нибудь из подобных турниров, а для этого надо было сначала привести себя в форму, сбросить лишний вес. У нас ведь тренировки очень интенсивные. Стоит надеть форму и побегать в ней по дорожке хотя бы часок, пара-тройка килограммов точно сгорит.
─ Почему вы покупали новый инвентарь, куда подевался старый, чемпионский?
─ Когда уходил из спорта, оставил экипировку молодым ребятам. Кроме шпаг. Их отдал сыну, который тоже занимался фехтованием.
─ Сколько у вас было комплектов оружия?
─ Рукоятку, в которую вставляется клинок, называют пистолетом. У меня их всегда было три. Гарда, защита кисти, меняется раз в год, шпага ─ каждый месяц, не реже, а "пистолет" остается, по сути, на всю жизнь. Его делают под себя, подпиливают, подгибают, подгоняют под руку. Изгиб тоже индивидуален. Очень важны нюансы ощущений…
─ Правильно понимаю, что предложение возглавить министерство застало вас врасплох?
─ Такие назначения редко бывают ожидаемыми, с другой стороны, я не вчера пришел на госслужбу, пост замминистра занимал с октября 2010 года... Я стараюсь на будущее сильно не загадывать. Знаете, как говорят? Хочешь рассмешить Бога ─ расскажи ему о планах. Я выполнял ту работу, которая была поручена, ни о чем другом не думал. Потом позвонил Виталий Мутко, позвал пообщаться…
Конечно, у министра уровень ответственности совершенно иной. Да и период сейчас не самый простой, мы с вами говорили об этом. Тем не менее сомнений не было. Трудности меня никогда не останавливали, я привык принимать вызов.
─ Когда в последний раз брали в руку шашку?
─ В смысле шпагу? Чуть менее года назад. Купил новый инвентарь, успел дважды сходить в клуб, собирался в третий раз, но тут позвонил Виталий Мутко и сказал, что есть серьезный разговор. Через несколько дней меня назначили министром. Тогда понял: все, тема фехтования окончательно закрылась.
─ А была идея вернуться?
─ Ну как? Сейчас же в мире очень популярен ветеранский спорт. Победители разных лет проводят свои турниры, устраивают показательные бои и матчи. Фехтование ─ не исключение. Даже разыгрываются звания чемпионов мира и Европы среди звезд прошлого. Дело, конечно, не в титулах и не в гонорарах. Приятно встретиться с добрыми знакомыми и не в ресторане посидеть за рюмкой чая, а выйти на дорожку, тряхнуть стариной.
Словом, подумывал заявиться на какой-нибудь из подобных турниров, а для этого надо было сначала привести себя в форму, сбросить лишний вес. У нас ведь тренировки очень интенсивные. Стоит надеть форму и побегать в ней по дорожке хотя бы часок, пара-тройка килограммов точно сгорит.
─ Почему вы покупали новый инвентарь, куда подевался старый, чемпионский?
─ Когда уходил из спорта, оставил экипировку молодым ребятам. Кроме шпаг. Их отдал сыну, который тоже занимался фехтованием.
─ Сколько у вас было комплектов оружия?
─ Рукоятку, в которую вставляется клинок, называют пистолетом. У меня их всегда было три. Гарда, защита кисти, меняется раз в год, шпага ─ каждый месяц, не реже, а "пистолет" остается, по сути, на всю жизнь. Его делают под себя, подпиливают, подгибают, подгоняют под руку. Изгиб тоже индивидуален. Очень важны нюансы ощущений…
─ Правильно понимаю, что предложение возглавить министерство застало вас врасплох?
─ Такие назначения редко бывают ожидаемыми, с другой стороны, я не вчера пришел на госслужбу, пост замминистра занимал с октября 2010 года... Я стараюсь на будущее сильно не загадывать. Знаете, как говорят? Хочешь рассмешить Бога ─ расскажи ему о планах. Я выполнял ту работу, которая была поручена, ни о чем другом не думал. Потом позвонил Виталий Мутко, позвал пообщаться…
Конечно, у министра уровень ответственности совершенно иной. Да и период сейчас не самый простой, мы с вами говорили об этом. Тем не менее сомнений не было. Трудности меня никогда не останавливали, я привык принимать вызов.
─ Над вами есть начальник-громоотвод. Мутко часто и с готовностью
вызываетгонь на себя. После "летс ми спик фром май харт" ему не привыкать.
─ Безусловно, Виталий Леонтьевич помогает, координирует, как вице-премьер, работу на правительственном уровне, но за общую политику в области спорта в любом случае несет ответственность министерство. Спрашивают с нас. Хозяйство большое и сложное, тут и Центр подготовки сборных, и многочисленные спортивные базы, и прочие объекты. За год проводим порядка пятисот различных спортивных мероприятий.
Нагрузка большая, но я не жалуюсь.
─ Спортом сегодня занимались?
─ Проплыл с утра тысячу двести метров.
─ Ваша стандартная дистанция?
─ Хочу довести до полутора тысяч. И плавать хотя бы по три-четыре раза в неделю. На работу из дома выезжаю в половине седьмого утра. Без десяти семь уже в спортзале, тренируюсь до восьми и еду на службу. По выходным занимаюсь гольфом, собираюсь возобновить тренировки по йоге. Иногда играю в футбол за команду правительства России. Правда, удается вырваться только вечерами, другого времени никому не выкроить ─ ни коллегам, ни мне. Аркадий Дворкович регулярно приходит, стараются не пропускать матчи Максим Орешкин, Александр Новак, Максим Соколов…
─ Вы на какой позиции играете?
─ Обычно начинаю левым защитником, потом перехожу в нападение. Тоже слева. Но могу и справа.
─ Универсальный игрок.
─ Командный. Иду туда, где нужно для дела.
─ А нормы ГТО сдать сможете, Павел Анатольевич?
─ На бронзовый значок запаса подготовки должно хватить. Если потренируюсь, думаю, и на серебряный вытяну…
вызываетгонь на себя. После "летс ми спик фром май харт" ему не привыкать.
─ Безусловно, Виталий Леонтьевич помогает, координирует, как вице-премьер, работу на правительственном уровне, но за общую политику в области спорта в любом случае несет ответственность министерство. Спрашивают с нас. Хозяйство большое и сложное, тут и Центр подготовки сборных, и многочисленные спортивные базы, и прочие объекты. За год проводим порядка пятисот различных спортивных мероприятий.
Нагрузка большая, но я не жалуюсь.
─ Спортом сегодня занимались?
─ Проплыл с утра тысячу двести метров.
─ Ваша стандартная дистанция?
─ Хочу довести до полутора тысяч. И плавать хотя бы по три-четыре раза в неделю. На работу из дома выезжаю в половине седьмого утра. Без десяти семь уже в спортзале, тренируюсь до восьми и еду на службу. По выходным занимаюсь гольфом, собираюсь возобновить тренировки по йоге. Иногда играю в футбол за команду правительства России. Правда, удается вырваться только вечерами, другого времени никому не выкроить ─ ни коллегам, ни мне. Аркадий Дворкович регулярно приходит, стараются не пропускать матчи Максим Орешкин, Александр Новак, Максим Соколов…
─ Вы на какой позиции играете?
─ Обычно начинаю левым защитником, потом перехожу в нападение. Тоже слева. Но могу и справа.
─ Универсальный игрок.
─ Командный. Иду туда, где нужно для дела.
─ А нормы ГТО сдать сможете, Павел Анатольевич?
─ На бронзовый значок запаса подготовки должно хватить. Если потренируюсь, думаю, и на серебряный вытяну…
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС; Владимир Смирнов/ТАСС; AP Photo/Brennan Linsley; Сергей Савостьянов/ТАСС; Александр Яковлев/ТАСС; Jean-Yves Ruszniewski/TempSport/Corbis/VCG via Getty Images; AP Photo/Ricardo Mazalan; Екатерина Штукина/пресс-служба правительства РФ/ТАСС.
Читайте также:
27 февраля
(
)
